Еще в студенческие годы Дашкович положительно выделяется на фоне своих товарищей по учебе. Его портрет выражает особую симпатию писателя к своему герою: «Дашкович был чистый черкасець: высокий, стройный, с сильными плечами, с казацкими грудью, с роскошными темными волосами на голове.
В его было лицо полное, с высоким и широким одслоненим челом. Брови лежали низко и ровно над карими ясными, достаточно большими глазами. Немалые румяные губы были сложены плотно и даже немного сердито, его взгляд, проявляя ум и тяму, был тверд, спокоен ».
Как видим, портрет выполнен в традиционном разговорно фольклорном ключе. Подавая портрет Дашковича на фоне прекрасного украинского пейзажа, характеристики украинского народа и его былой славы, автор указывает на генетическую связь Дашковича с Украиной.
Благодаря способностям и наклонностям к наукам Дашкович прилежно учится и после окончания академии занимает должность профессора. Лекции его интересные и содержательные, они волнуют студенческую аудиторию.
С молодых лет Дашкович увлекается творчеством народа, его язык, стремится глубже познать жизнь села. Угнетает профессора тяжелой жизни родного края, жизни угнетенного, нуждающегося люда.
Однако, дальше размышлений над несправедливой судьбой и тех ярких впечатлений, привезенных из поездки в родное село, дело не пошло. Все его благородные намерения без определенной цели быстро угасают. Дашкович в своих порывы оказывает практическую беспомощность и оторванность от народа. В конце произведения он сам понимает тщетность прожитых лет: «Я заблудился в пути и своих детей завел в какие дебри и гуще, отбил их от своего народа, не передал им даже родного языка … симпатий к родному краю, к народу».
Для автора образ Дашковича — воплощение неосуществленных возможностей. Он мог стать «новым человеком», но не стал. Под давлением жизненных обстоятельств «Дашкович на старости лет стал совсем не такой, как был когда-то прежде. Уже Сегединци не являлись ему во всей красоте природы и национальности. Он совсем запутался в науке, то в славянском вопросе. Он все сидел и читал, даже писал письма в великорусские журналы за эти дела. Но на пышные Сегединци не упала и капля из того труда ученого человека. Он зачем-то разносил в чужих огородах, в чужих полях розсивав то семья науки, которое он должен был сеять на своей убогой ниве, только что вспаханной и не политой … »
С целью более подчеркнуть оторванность Дашковича от своего народа, от своих корней автор отмечает, что даже его старый отец умер в одиночестве, без сыновней заботы и опеки. Профессор застал на своем родном дворе лишь пустоту и развалины.
Дашкович — это своего рода «лишний человек» не так из-за неумения реализовать свою натуру, чуждость собственных принципов устоявшиесяморали, как через духовную инфантильность. Подтверждением этого может служить хотя бы его минимальное влияние на формирование взглядов дочери Ольги, которая после обучения в пансионе благородных девиц, который «… высушил из нее, словно тропическая жара, все украинское, национальное и сделал ее человеком без национальности и беспринципной вообще», отказалась даже от любви, завбачившы в Радюк носителя украинской идеи. Под влиянием авторитета жены немецкого генерала Турман, урожденной маркизы де Пурверсе, который, хотя и получила должность начальницы Института благородных девиц в Киеве и занялась делом воспитания молодой украинской аристократии, ненавидела и презирала все украинское, Ольга боялась серьезной книги и уважительной разговоры, как злого духа , а национальности и народности совсем не понимала.
Родители продолжают свою жизнь в потомках, а Дашкович воспитал своих детей как ярых противников его убеждений и идей. Преобразование своих Юношеских идеалов на пустоту в душе и в жизни осознает и сам Дашкович: «мутное море заливает Украину, и она заваливается в его … А я и не заметил, как тонул в том море и … утопил свою Ольгу и всех своих детей завел в какие дебри и пуще … ».